Рыжий подцепил Кира жвалами, и понес на дорогу, по которой двигались тысячи таких же больших рыжих муравьев.
Он влился в сплошную пахучую массу соплеменников, растянувшуюся перед пирамидой и пропадающую в её недрах.
Муравьи бежали не в беспорядке, а сохраняя довольно отчетливый строй, поводя усиками, касаясь ими: то соседей справа, то слева, то впереди.
Какофония звуков оглушила Кира.
Сознание к Киру пришло вместе с вопросом: «Когда закончится этот сон?»
Вопрос ушёл сам. Рыжий по-прежнему крепко держал Кира в жвалах.
От безысходности Киру захотелось заплакать, но тут он увидел рядом муравья несущего жирную гусеницу.
«По сравнению с гусеницей я совсем маленькая добыча! Рыжий про меня забудет, как только принесет в кладовую…», — успокоил себя Кир.
Обоняние Кира обострилось. Его мышление легко преображало запахи в звуки — он услышал приветствие, на муравьином языке.
Муравей, несущий гусеницу, выделил запах: — Добра семье, Ян!
— Добра семье, 127-ой! — ответил рыжий. — Откуда гусеница?
— Гусеница объедала листья на выпасе наших тлей, — заверещал муравей, несущий гусеницу. — Куда ты несешь двуногого?
— К царице…
«Моего пленителя зовут Ян и он несет меня к царице…» — понял Кир.
Живая лава стремительно двигалась в недра пирамиды.
Бежали рыжие муравьи очень быстро, нет они неслись.
«А если бы они были размером с собаку?» — подумал Кир, и умножил размеры собаки на их скорость: «Получается — не менее 250 километров в час!»
Ян несся по туннелю, окутанному светящимися нитями грибниц, вверх, вниз, направо, налево…
Кир уже мог размышлять, даже в жвалах рыжего: «Удивительно, у меня появилось инфракрасное зрение — я вижу в темноте!
А обоняние — я не только слышу, я вижу запахи! Вначале для меня все муравьи были на одно лицо, а теперь я уже могу различать их — каждый муравей имеет свой неповторимый, образный запах…»
Муравьи, бежавшие по лабиринту, постоянно обмениваясь пищей и новостями-запахами.
Большинство новостей было о нём — чужаке, правда безопасном — в жвалах Яна.
